Скальпель. Разрез. Наркоз НЕ ПОДЕЙСТВОВАЛ! Вижу только ненавидящие глаза анестезиолога. Она экстренно дает мне общий наркоз. Но спокойный темный сон не приходит. Приходят они. Глюки.
Ужасные, безобразные, мерзкие, кровавые глюки.

Скальпель. Разрез. Наркоз НЕ ПОДЕЙСТВОВАЛ! Вижу только ненавидящие глаза анестезиолога. Она экстренно дает мне общий наркоз. Но спокойный темный сон не приходит. Приходят они. Глюки.
Ужасные, безобразные, мерзкие, кровавые глюки.
Внутри меня бушует много гнева и бесконечно много слез от женской боли, униженности, беспомощности.
И когда я слушаю об искренних и робких желаниях женщин родить “как-то по другому”, у меня физически начинает сжиматься и болеть сердце от сочувствия, от желания обнять, взять руками лицо и сказать: “Милая, дорогая, ты – невероятная, ты такая сильная женщина, любящая жена, заботливая мама, ты нежная, чувствующая, ты – человек, в конце концов! Ты достойна праздника на своих родах! Ты можешь разрешить себе – хотеть других родов!”
«Я поражаюсь, как какие-то 3,5 часа в родовой могли полностью разрушить мою жизнь. Я как будто стала жертвой нападения и изнасилования».
Американский исследователь Шерил Бек постаралась выяснить, что такого могло случиться с этой и другими женщинами, что роды стали для них равноценны изнасилованию..
“Женщина даже ни разу не посмотрела на ребенка – она смотрела в потолок и просила своего мужа перестать рыдать. Он рыдал так громко. Все остальные молчали.
Он думал, мы спасли его жену и ребенка – он постоянно благодарил нас, но на самом деле он должен был бы нас застрелить. Мы травмировали, мы изнасиловали его жену…”
“Мы с дочкой здоровы. Мы сохранили грудное вскармливание. Мы справились.
Но ту боль, что я пережила… я её забила куда-то глубоко в душу, и она всё время мне даёт знать о себе – что она есть и никуда не делась.
Мы с соседкой по палате позже созванивались и плакали друг другу в трубки – от того, как это было страшно… от того, как это было больно».
Некоторые роды кажутся со стороны совершенно ужасными, а у мамы после них одни только позитивные чувства. У других матерей роды проходят просто «на отлично», особенно на бумаге, а в реальности они потом чувствуют глубокую неудовлетворенность. От чего это зависит?
“Может я и вправду не благодарна за своего ребенка? Может, я люблю его не так сильно, как следовало бы, не так, как другие матери любят своих детей?
Может я эгоистка и парюсь по пустякам, расстраиваясь из-за того, как прошли мои роды, вместо того чтобы испытывать счастье от самого малыша?..”
В апреле в Америке проходил Cesarean Awareness Month. В качестве одной из инициатив женщинам, пережившим кесарево сечение, предлагали написать письмо своему шву после кс – о том, почему они любят этот шов и как ему благодарны.
Журналист Сара Конрад, автор блога Csectionmama.org, восприняла эту идею как триггер и своего рода обесценивание. Вот какое письмо своему шву написала она:
Чувство вины – частый признак посттравматического стрессового расстройства.
Неважно, страдает ли от ПТСР девушка, ставшая жертвой изнaсилования, рядовой, увидевший мучительную гибель соратников во время боевых действий, или женщина, пережившая травматичные роды: часто их всех мучает убеждение, что этого кошмара можно было избежать, если бы они что-то сделали по-другому.