Право на прикосновение

Автор: Марьяна Олейник

Пару недель назад я делала коррекцию бровей в одном очень хорошем местечке. Девочки там пафосные с красивыми красными губами, высоченными каблуками — глянцевые.

Моя внутренняя девочка, если на ее небе в тот бы день были дождливые тучи, увидела бы на миг, будто это не она пришла к ним за качественной услугой, собираясь им отдать хорошие деньги, а они соблаговолили бы впустить меня в их хрустальный мир идеальности. Право на прикосновение сделало свое дело.

Со мной работала девочка, очень красивая и внимательная. Ах да, забыла сказать, что параллельно я еще и ресницы окрашивала, и потому в какой-то момент мои глаза были залеплены краской, открыть их было нельзя.

При всем понимании из взрослой своей части безопасности этого, инстинктивное я — занервничало, напряглось, и вообще впало в легкую панику — просто от закрытых глаз среди чужих людей.

Но эта девочка — каждый раз — отходя ли за инструментами для работы, к раковине — сполоснуть руки или еще за чем, — каждый раз, возвращаясь ко мне и собираясь провести какую-либо манипуляцию, сначала предупреждала об этом голосом ДО прикосновения.

Это деталь. С виду очень простая — чтобы я не вздрогнула от испуга, от неожиданности. Но это еще и подтекст. Он о том, что

Я для этой девочки — не фронт ее работ, не материал, над которым она работает, а человек, о чувствах которого она задумывается. А значит, она во мне видит — человека. Сколько бы бровей и ресниц ни проходило мимо ее рук в сутки, недели, месяцы. Это очень много значит.

Потому что.

Иная картинка. Ради нее затеян текст. Да, лично вам — это может не откликнуться. Да, кто-то высоко подымет брови (опять брови), и скажет — вот же ж — люди-то заморачиваются!

Но есть женщины, и их немало, и это вам — текст, кто после родов — чувствует себя практически… да, изнасилованной. Сейчас это слово употребляется в связи с «всего лишь» регулярными осмотрами в процессе схваток.

Переживание нарушенной интимности своего тела, потому что «кто в нем только не покопался за время родов», потому что «без спроса, как к себе домой», потому что одновременно много разных людей, потому что не заботливо и не мягко, потому что банально — без смазки, — это же невозможно больно, когда туда что-то входит «насухо», почему мы об этом по-человечески знаем и помним во время секса, и почему забываем, что и во время родов — это также больно?

Особенно в контексте того, что собираясь осмотреть шейку на предмет ее раскрытия, расслабленности, не зажатости, она всем этим спазмируется, тормозя раскрытие?…

• «Я чувствовала себя просто куском мяса, нечеловеком, предметом, над которым производились манипуляции».
• «Процесс осмотра был даже больнее, чем все мои схватки, даже на полном раскрытии.»
• «Зачем они туда так много лазают? Почему столько разных людей? Почему нельзя хотя бы предупреждать об этом, я уж не говорю — про спрашивать разрешения?»
• «Я должна была это терпеть, потому что меня с детства научили терпеть боль. В трудной ситуации хорошие девочки справляются с собой и делают то, что правильно. Тут правильно то, что говорят врачи».
• «Я себя еще и чувствовала виноватой, что мне больно, что я не могу совладать с собой».
• «Я и сейчас чувствую себя виноватой, виноватой за то, что не смогла защитить себя, сказать им нет, что позволила так обращаться со своим телом.»
• «Я не хочу прикасаться к своему телу, мне оно неприятно, мне неприятно, когда муж меня трогает там, я больше не чувствую себя сексуальной».

Это собирательные цитаты многих женщин, одним из переживаний которых на закрывании родов вылезает нарушенный контакт со своим телом в связи с болезненными осмотрами, на которых лезли в шейку, пытались ее приоткрыть, просовывали в нее пальцы, проверяя, сколько она пропускает и т.д.

Что можно тут поделать? Как вернуть себе утраченную целостность и интимность своего тела?

Во-первых, напомнить себе, утвердить себя и услышать себя в том, что, действительно, была нарушена именно интимность вашего тела.

Что «там» не проходной двор, там нет свободного доступа для любых людей, что никто не имел права так обращаться с вашим телом, даже если мотивы у него были самые бескорыстные, и очень даже заботливые на пользу вам и вашему ребенку.

Потому что, правда же, никто не мешает — использовать смазку при осмотре, самую нейтральную или даже наоборот — «удобряющую родовые пути» на предмет эластичности, как профилактику разрывов, ведь в самые ближайшие часы им предстоит пресильно растянуться.  Просто масло холодного отжима — оно и увлажняет, и безвредно — ну почему нет?

Потому что, правда же, никто не мешает посмотреть в глаза человеку, женщине, к которой вы полезете сейчас внутрь ее тела через самое сокровенное, интимное место и сказать что-то предупредительное, мягкое, а в идеале — испрашивающее разрешения.

Те акушерки, которые попадались мне, западные, конечно, лучистые, ясные, традиционные, — всегда-всегда спрашивают у женщины разрешения прикоснуться к ней. К ее животу, сверху! Что уж там говорить о вагинальном осмотре!

Я предвижу здесь ощущение нелепости предложения, обесценивающую улыбку или недоверие — ну как так, разве будут меня об этом спрашивать? С чего вдруг? Какое я имею право претендовать на право прикосновения к моему телу? (Чувствуете абсурд формулировки, надеюсь, да?)

Есть косвенные признаки динамики родового процесса, есть  непрямые способы узнать о продвижении раскрытия. Об этом заинтересовавшимся можно почитать в статье «Какое у меня раскрытие? Как проверить его без осмотра».

А очень просто. Помимо права, выданного вам природой — априорного права, самого естественного — это ваше тело, значит ваши границы, значит попытка пересечь их без спроса — нарушение, и вы решаете, кому льзя, а кому нельзя.

Помимо этого права, есть юридический закон о праве на отказ от медицинского вмешательства. Осмотр — это медицинская манипуляция, включенная в пакет ведения родов, и вы вполне имеете права его оттуда исключить. Да, а как же иначе узнать о динамике?

Понятное дело, что вы не принесете распечатанную по ссылке статью в роддом, не будете махать ею у носа, призывая внезапно просветлиться и просветиться врачей.

Понятное дело, что подобный отказ может ввести в ступор абсолютное большинство акушерок и врачей, потому что они банально не будут знать, как отследить продвижение родов.

Понятное дело, что отказаться, поэтому от осмотра практически невозможно — потому что психологическое давление станет невероятным, и тут уж прощай любое раскрытие шейки.

Поэтому понятное дело, что по самой большой вероятности без осмотров в роддоме не обойтись.

Но. В этом месте (в сумасшедшем доме важно помнить, что ты, с отличающимися взглядами на действительность, не единственный особенный среди нормальных раз все так думают, а единственно здоровый среди всех ненормальных)… в этом месте важно отдавать себе отчет, кому принадлежит ваше тело, и право на прикосновение к нему, в этом месте — можно выбирать, кому вы разрешите произвести осмотр, а кому нет, плюс вы можете сокращать количество осмотров, оставляя только принципиальные на ваш взгляд.

Если динамика есть, что смотреть? Как минимум, важно хотя бы просто осознавать, что это ваш выбор по тем или иным приоритетам, а не вы — в безвольном положении, состоянии агнца на заклание.

Здесь может возникнуть чувство вины, если все это с вами уже произошло. Да, это действительно была моя ответственность, а я позволила так поступить со своим телом, я такая слабая, мне противно от самой себя, фу.

Получается двойное отвержение — мы отворачиваемся от себя в прошлом, в родах, испытывая аутоагрессию вместо агрессии на тех, кто так осматривал (сейчас опишу подробней), и отворачиваемся от себя сейчас — испытывая неприязнь к своему телу и впредь, уже и сами его отвергая.

Почему я говорю про аутоагрессию? Потому что когда я писала про границы вашего тела, которое нарушили другие люди, здесь уместно испытывать злость, агрессию — как чувство, инстинктивно возникающее на факт нарушения границ.

Но поскольку с чувством злости на других людей у многих хороших девочек — швах, это плохо быть такой неблагодарной, врачи вообще-то мне помогали! — мы эту злость, которая не может не быть, перераспределяем по направлению к себе, испытывая аутоагрессию — иными словами, вину.

Что можно делать с виной? Вина бывает объективная и субъективная. Объективно, это когда знал и не сделал, брал на себя обязательства и не выполнил, мог, но не защитил.

Оглянитесь назад, на себя там, распятую болью на кресле, измученную схватками, страхом неизвестности, в измененном состоянии сознания. Вот вы, там, такая, какая вы были тогда, что, действительно могли поступить как-то иначе???

А вот вина субъективная она создается голосами из детства о плохой девочке — не справилась, сама виновата, если с тобой так поступили, значит ты недостаточно сделала то и это… Это когда родитель становится на сторону нашего обидчика в лучших воспитательных мотивах и предает нас. А мы, научившись этому, предаем и дальше самих себя, становясь на сторону обидчика, отворачиваясь от себя.

Нет здесь вашей вины. Зато есть злость, право на нее. (Не исключающее благодарности, если что — конкретным врачам и акушеркам).

Что можно сделать со злостью? А вот что просит ваше тело? В ситуации нападения, насилия, инстинктивно нам хочется либо бежать, либо нападать — какой импульс «застрял» в теле у вас? Может, вам хочется попинать, поотталкивать? Бейте грушу, стучите по воде, плывите, яростно отталкиваясь ногами от воды, бегите, стучите по подушке! Сделайте это.

Вы можете сказать при этом те базовые слова, которые вернули бы вам вашу ценность. «С моим телом так нельзя» или еще что-то, все что угодно, что сорвется с языка души в этот момент. Попробуйте.

От этого действа в тело приходит чувство вернувшейся силы и власти над ним же, то самое чувство права и кому оно на самом деле принадлежит.

И наконец, вы можете устроить ритуал ценности вашего тела и его интимности.

Сделать себе самую вкусную и красивую на свете ванну — со свечками, маслами, солькой, пеной, бомбочками, что нравится. Музыкой расслабляющей, тихой, красивой. И залечь в нее. И гладить свое тело, уделяя внимание каждой ее части, возвращая ему благодарность за то, что оно такое сильное и мудрое — выносило целого человека, дало жизнь.

Вы можете гладить его, и просить прощения, если вы чувствуете себя объективно виноватыми. Вы можете пообещать ему, что никто и никогда впредь не прикоснется к нему без вашего ведома и разрешения, так, как вам бы того ни хотелось. Или, что вы постараетесь и сделаете все возможное для этого.

И вы можете, гладя себя, ощущать границы вашей души, сокровенности, в теле — как стенках ее, ощущать собственную втелесность.

Можно завершить эту ванну — пеленанием — стягиванием по семи точкам, которое энергетически и физически «закрывает» тело после родов.